Длинное эхо Великой войны!
И. Чибисов
Ребята – ребятня не были бы самими собой если бы прилежно извлекали уроки из трагических или связанных с ними событий. А таких событий, эхом войны, виновницей которых она являлась, происходило весьма не мало, буквально на глазах, либо совсем рядом – в соседней деревне.
В один из наступивших наконец-то тёплых вечеров запоздалой, послевоенной весны, ребята села Большая Хвощеватка, после игры в лапту сели на траве отдохнуть рядом, у стен разрушенной церкви. Обсуждали проблемы текущего дня и намечали какое ни будь занятие на завтра.
Вечерело как-то не быстро, большое, красное солнце подошло к горизонту и остановилось, словно решило подслушать важный ребячий разговор.
Ваня Яицкий рассказал пацанам, что он с малышнёй в балках, за соседским садом, случайно, в кустах тёрна нашёл три огромных мины и два больших – наверное для дальнобойных пушек – снаряда.
Одна мина и снаряд, как он сказал, уже находятся в кустах, за греблей спрятаны, а две остальных и снаряд притащат завтра. В это время, как раз, тётка Маруська уходит на бригаду, правда если кто ни будь из рябят поможет.
Он, вместе с малышнёй перевёз её и снаряд на старом, кем-то брошенном возке к гребле пруда, предварительно накрыв травой. Остальные пришлось оставить на месте, так как тётка Маруська Радченкова, начала спрашивать – интересоваться с чем там они так возятся.
Как-то не сговариваясь все пришли к решению, завтра собраться на пруду, глушонуть рыбы и приготовить славную ушицу.
Конечно высказывались, опасения и притом разные: надо мол это дело провернуть в тихую от родителей, да и вообще в тайне от взрослых, а то не дадут это важное дело сделать. Начнут учить, пугать, отговаривать, а то и вообще запретят.
Ребятам на ту пору было 13 – 15 лет от роду. Некоторые считали себя знатоками по разминированию мин и извлечению из снарядов тола. Открутить взрывное устройство от мины считалось плёвым делом. А открутить головку снаряда и выковыривать тол из него, так это уже поручалось просто мальцам.
Николай Стукалов, так же был активным членом команды товарищей и конечно поддержал такое славное предложение. Условились где – то часов в двенадцать встретиться у пруда, распределили кто, что приносит из дому (там котелок, ложки, соль, а вот лук с чесноком договорились, что кто-нибудь из младших в посадке нарвёт, хлеб и малость картошки).
Расходились по домам ребята уже затемно, но с полной уверенностью, что завтра они с друзьями поживятся рыбой, а рыбы в пруду было не мало – это каждый из них знал наперёд.
Коля Стукалов пришёл домой, попил молоко оставленное мамой в кружке на столе и быстро раздевшись лёг спать с мыслями о намеченном с ребятами, на завтра. Но как говориться: человек предполагает, а судьба располагает, не суждено было Николаю принять участие в деле с вечера намеченном ребятами.
На следующее утро, где-то часов в шесть, к ним домой пришёл бригадир и попросил его маму помочь сегодня побыть погонялой лошадей при бороновании весеннего поля под колхозные, огородные культуры. Он не беспокоил бы её, да Индычка захворала, вот и приходиться теперь её просить.
Но мама Николая как раз с вечера заповторила тесто и наметила ряд неотложных дел.
Она спросила бригадира - Овсия (Евсей) Тимофеевича Склярова, нельзя ли что бы сынок – Коля её подменил, ему уже 14 годков исполнилось. Овсий Тимофеевич согласился на замену и Коле было велено срочно вставать, завтракать и с дядькой Овсием идти на бригаду. На бригаде его будет поджидать Кузьма Прокопьевич, они с ним должны погрузить на возок бороны и потом ехать бороновать колхозный огород.
Коля сильно расстроился, ведь его ждать на пруду, ребята явно не будут, да ещё и обвинят в трусости или ещё чего ни будь.
Но делать нечего, перечить маме он не посмел и пошёл на бригаду. Там они с дядькой Кузьмой погрузили бороны и поехали бороновать огород. Дядька Кузьма сказал Коле, что поле не большое и часам к 12 дня они управятся с боронованием.
У Коли, естественно сразу же настроение поднялось. Приехав на огород они сняли бороны приладили их в одну линию, перецепили их с головнё бороной и пошла работа.
Было не жарко, солнце только, только поднималось и работа как-то ладно и споро подошла к завершению.
Дед Кузьма и Николай очистили от травы и земли бороны, погрузили их на телегу и выехали из ложбины огорода, где было уже душно и начали шалить проснувшиеся после зимней спячки шмели. Коля порывался побыстрее уйти к ребятам, благо это было не далеко от пруда, рядом с защитной лесопосадкой.
Кузьма Прокопьевич попросил Колю буквально на ненадолго задержаться – посторожить коней, а он наберёт в посадке сушняка и кизяков для костра.
Понятное дело, что время обеда уже настало и дядька Кузьма захотел сварить свою любимую затирку на костре и с дымком. Коля прилёг полежать - отдохнуть, да и уснул. Кузьма Прокопьевич пока собирал сушняк, потом кизяки, потом разжигал костёр, да и жалко ему было будить Колю, он хотел и его – сорванца, угостить затиркою, а время шло.
Наконец затирка была готова и Коля как-то сам по себе проснулся и сразу же засобирался, даже не желая отведать затирки.
Успел Коля сделать шаг или ещё нет…, как вдруг со стороны пруда раздался страшной силы взрыв и столб воды поднялся до самого неба. Одновременно раздались душераздирающие крики и потом как-то всё быстро стихло – умолкло всё, образовалась зловещая тишина.
Кузьма Прокопьевич подхватился с разостланного плаща, а Коля со всех ног уже бежал к пруду, но прибежали к пруду почему-то, почти вместе.
На берегу пруда их ожидало престрашное зрелище: все семь Колиных друзей все семь ребят были буквально разбросаны по берегу и даже кто-то был в воде у берега.
Это был Ваня Яицкий сын деда Назара и бабушки Саши из улицы Козынка. Он ещё был живой, лежал частью в воде, а часть туловища – грудь и голова были на самом краю берега – на суше. Солнце стояло в зените, а он лежал ногами в воде, а живот как оказалось распорот осколком и кишки и всё остальное было наружи.
Невероятными усилиями он старался в лежачем положении их заправить обратно в живот. Он уже не кричал, а стонал беспрерывно, как-то обессилено, в глазах его теплилась надежда на спасение. Он умирал…
В какой-то момент он как будто бы уснул, тихо и не шумно, Ваня ушёл из жизни спокойно, словно уснул на время.
Кроме Вани Яицкого в живых из ребят, после взрыва, не оказалось никого. У одних ребят были оторваны головы, у других руки, у кого-то ноги. На ветвях деревьев висели внутренности некоторых ребят, головы двоих пацанов нашли только на другой день: одну в посадке, другую за греблей.
Страшная весть без радио трансляции и отсутствующего на то время телевидения разнеслась по всей округе придонья, можно сказать мгновенно!
Гробы с останками ребят, для прощания, были выставлены в клубе, всё село и весь район были в трауре…
Погибли самые любознательные, самые способные и самые талантливые ребята. Самые перспективные!
Районная Власть распорядилась во всех сёлах, деревнях и хуторах провести разъяснительную работу о недопустимости трогать остатки брошенных войсками боеприпасов.
Были сформированы группы поиска и всеми этими работами по поиску оставшихся боеприпасов руководила бригада сапёров из военкомата. Периодически объявлялось по районному радио и даже в областной газете «КОММУНА», что при обнаружении боеприпасов, необходимо немедленно сообщать в сельские Советы.
Коля Стукалов, от такого потрясения, переживания даже стал немного заикаться и на голове справа у виска у него появилась прядь седых волос. Он как-то, на время, словно потерял себя – ходил словно неприкаянный.
Эту историю он поведал значительно позже – спустя много лет, тётке Марии Дмитриевне Яицкой. Через неё, матери моей одноклассницы Ани и мне это стало известно.
Конечно я не мог не поделиться с Вами - мой дорогой читатель этой трагической историей в преддверии 70 – летия Победы Союза братских, Советских народов в Великой Отечественной войне.
Война и её эхо ещё долго будет отзываться не заживающими ранами в нашей Родной стране!
Но, что печалит и волнует, так это - то, что находятся недочеловеки, особенно на Западе (хотя и в России есть), пытающиеся исказить, переписать итоги войны и умалить трагедии перенесённые простыми мирными гражданами – детьми войны!
Свежие комментарии