Наш обозреватель Галина Сапожникова, проехав по Европе, убедилась в том, что у государственной пропаганды и живых людей разные маршруты
Не вру: немецкий город Лимбург в качестве места для ночевки был выбран мной совершенно случайно. Просто свободных номеров в отелях всех других окрестных городков не было. Только в этом: радостном и пряничном, который находится в 40 минутах езды от Франкфурта на Майне.
- Русланд? – недоверчиво переспросила женщина, которую я попросила показать дорогу.
И почему-то обрадовалась. И вела меня до самого отеля по пустым улочкам, в которых затейливо перемешались завтрашние рождественские огни и вчерашние осенние листья. Звали ее Хайке.
Честно сказать, ее улыбка поначалу мне не понравилась. Я ведь помнила, куда ехала – в Европу. Которая придумала санкции. И радуется теперь падению цен на нефть. Потому что России от этого будет только хуже… Что читала в переводах из немецких газет – то и рассказываю.
А жители Лимбурга почему-то радовались совсем другому. Тому, что русские знают про их город, и едут любоваться его фахверковыми перекрытиями, пусть проездом и всего на один вечер.
И дело вовсе не в туристическом голоде – рестораны тут и так не пустуют. В чем-то другом. Может быть - в качестве антироссийской пропаганды, которая, крякая из каждого утюга и холодильника, не действует на живущих там немцев. Вернее, действует, но почему-то с обратным эффектом.
«Немцы за Путина»
С трудом нашла свободный столик в кабачке, в котором предлагали старинные немецкие блюда. Сделать выбор между тыквенным супчиком с имбирем и желеобразным местным сыром с капустой помогают два влюбленных в друг друга немецких гея. Ну, думаю – сейчас услышу длинную песнь про ужасы российской гомофобии... Как бы не так! Поют уже минут 40, но про любовь к России. Про архитектуру, морозы и московское метро. Сидели – рассказывают – в ресторане, рассуждали о путешествиях, вспомнили Питер и Москву - и тут на соседний столик свалилась целая я! «Какая у вас музыка!» – стонут они. «А литература! А балет!» . «Да ладно – утешаю я их смущенно – в Германии великих имен не меньше!» Решила их немного охладить и подсыпать перчику, коварно пошутив насчет Крыма и экономических санкций…
Неправильные какие-то немцы, ей Богу: за Крым подняли бокалы, а по поводу санкций выразительно подкрутили у виска, имея в виду фрау Меркель…
На следующий день пожилой таксист по имени Руди, в прошлом – стюард «Люфтганзы» - везет меня на интервью и осторожно спрашивает: «А ты как к Путину относишься?»
- С уважением, - осторожно отвечаю я, ожидая подвоха.
Он вздыхает с облегчением и хлопает в ладоши. И объясняет: «А то тут разные ваши ездят. Странные такие – едут к нам и на всех жалуются. Ты там передай своим, пусть не шалят – все немцы за Путина!»
Уезжает гордый – говорит, что весь таксопарк сегодня будет ему завидовать. Будто самого Путина возил, а не всего лишь русскую меня.
Вечная любовь
Переезжаю из Лимбурга в Брюссель. Толпу туристов, фланирующую от писающего мальчика к какающей девочке, Россия и русские заботят меньше всего. Это только депутаты Европарламента делают с нашей помощью политическую карьеру – других тем у Европарламента будто бы и нет, кроме одной: «Что делать с Россией?». Но как только отойдешь от этого инкубатора антироссийских заявлений на пару кварталов – все выглядит иначе. На самом деле русский язык в сегодняшнем Брюсселе ценят как никогда, потому что это - лучшее в мире средство от нищих румынских цыган. Хочешь отвертеться от этого наваждения – скажи что-нибудь по-русски, не обязательно грубое, можно строчку из Пушкина прочитать. Проверено – действует не хуже «Калашникова»!
Брюссель – потасканный, грязный и уставший от навязанной ему роли общеевропейской столицы. Другое дело – респектабельный Антверпен, где давал прощальный концерт Шарль Азнавур. Аншлаг, концертный зал забит под завязку, арена сладко пахнет дорогим парфюмом, шампанским и теплыми ванильными вафлями. Билет на самолет, ночь в «Хилтоне» и едва ли не лучшие места в зале стоят меньше, чем возможность послушать Азнавура на таком же концерте в московском «Крокус-сити». Но речь сейчас не об этом. Мы с друзьями стараемся не привлекать к себе внимания и молчим – дабы не услышать в свой адрес ничего лишнего. Хочется слушать про вечную любовь, а не про Украину или «Мистраль». И тут энергичный, как чертик, 90-летний Шарль Азнавур вдруг начинает петь по-русски: «Эх, раз, еще раз, еще много-много раз!». Зал взрывается от восторга и бешено нам завидует! Стадион, в большинстве своем не понимающий по-русски ни слова, вопреки всему хочет русских любить!
Пропаганда не всегда делает то, чего от нее ждут
В природе русофобии, теоретической и практической, мне помогает разбираться потомок самого первого поколения русских эмигрантов, французский журналист Дмитрий де Кошко.
- В какой момент Россиефобия слилась с русофобией? Или, может, над этим явлением до сих пор висит тень ненависти к Советскому Союзу?
- Не надо тешить себя иллюзиями, что раньше все было хорошо. К сожалению, постоянная несправедливость по отношению к России в плане информации существовала даже при Ельцине. Во французcкой печати в отношении России почти всегда использовалась и используются насмешливая лексика. Прилагательные были постоянно отрицательными, описания - презрительными или унизительными, глаголы – однотипными. Заметил одну особенность: во французской прессе русский всегда УТВЕРЖДАЕТ, а американец ОБЪЯСНЯЕТ. Чувствуете разницу?
То есть, те настроения, которые существует сейчас на страницах европейской печати, существовали всегда, а с началом украинского кризиса перешли в стадию холодной войны. Просто сейчас отпущены все тормоза, в том числе по части расистских и ксенофобских высказываний. Подобное во Франции вообще-то запрещено законом – но раз журналисты это себе позволяют – значит, им дано на это разрешение. И никто их, к сожалению, с русской стороны не преследует. Зря.
- Проехав по части Европы я столкнулась скорее с русофонией, чем с русофобией. Кто те люди, которые попадались мне на пути - недоработананые жертвы инфовойны? Или на них пропаганда не действует?
- Действует, но не так, как думают власти. Приведу пример: в 2005-м году во Франции проходил референдум о европейской Конституции. Все СМИ и все политики были «за», пропаганда была тотальной. А в результате 55 процентов французов проголосовали против. То есть, пропаганда не всегда делает то, чего от нее ждут. Сейчас она настолько груба, что даже те люди, которых Россия не волнует, задаются вопросом «Не хотят ли нас обмануть?»
- Как сохраниться тем русским, которые, живя за пределами России, принимают на себя первыми этот информационный удар?
- Главное - не давать себя унижать. Не пытаться забыть о том, что вы русские. Не ругать своих соотечественников, живущих в России. Вас за это будут презирать еще больше.
Вместо послесловия
«Может, эта нелюбовь к России надуманна? Навязана сверху? Сконструирована искусственно? И живет лишь в нескольких отдельно взятых головах? – размышляю я почти радостно, усаживаясь в самолет, вылетающий из Таллина в Москву. И… читаю в газете на эстонском языке очередную статью про Украину с цитатой из Джорджа Сороса: «Путин приказал стрелять в людей»... Что опять за бред? Каких людей? Когда приказал? И почему Сороса за эту ахинею не привлекают к ответу?
От возмущения трудно дышать – но, похоже, лишь одной мне. Знакомый эстонец Удо, который летит со мной одним рейсом, только посмеивается: «Не кипятись. На самом деле эта политика всем до лампочки. Все думают одно, говорят другое, а делают третье».
Не представляю, как из этого мусора можно будет впоследствии – лет, например, через сто - сложить мозаику?
Радует во всей этой информационной какофонии только одно: ни вам, ни мне разбираться с этим уже не придется…
