И люди развернулись, сорвались и большой волной побежали к облсовету. В них стреляли, чем только не забрасывали, но никто не останавливался...
Харьков. Русская весна. Почему не получилось?
Харьков был одним из первых на Украине русских городов, который не смог смириться с тем, что власть в стране захватили нацисты и восстал против бандеровского режима. Харьков был выбран центром сопротивления неслучайно: здесь всегда были сильные пророссийские настроения и украинский национализм поддерживался только маргиналами. Да что говорить, здесь всегда жили русские люди, которые никогда не считали себя украинцами. Поэтому когда заигравшиеся в украинство "патриоты" с подачи Запада организовали в стране майдан, люди решили для себя — пора домой, домой в Россию. Народ поднялся, над городом взвились русские флаги...
Но потом произошло все совсем не так, как должно было. И вот сегодня Харьков находится в оккупации, четыре с половиной года. Почему так случилось, а также что ждет харьковчан, Новостному агентству «Харьков» рассказал один из организаторов Русской весны в Харькове, председатель харьковской областной организации «Русь Триединая» Сергей Моисеев.
Еще до того, как начался майдан, Сергей понимал: обществу навязывают проукраинские взгляды, как бы так сказать, людей украинизируют, и с этим нужно бороться. В 2005 году Моисеев открывает общественную организацию в Харькове "Русь Триединая", главной задачей которой было просвещение общества — людям рассказывали, что они не должны забывать, что Харьков — русский город.
По словам Моисеева, территория Харькова и области вошла в состав России еще в 1503 году, при Великом князе Иване III, после второй русско-литовской войны. То есть еще до того, как в состав России вошел Смоленск, была взята Астрахань, присоединили Сибирь. Поэтому это не Украина вообще.
«Территория Харьковской области вошла в состав России еще в 1503 году. Украиной она стала по решению большевиков в 1922 году. То есть наша территория стала Украиной по той же схеме, что и Крым. Только эта история была закрыта, об этом нельзя было говорить. Особенно на Украине», — рассказал Моисеев.
Как отмечает Сергей Валерьевич, когда на Украине начался еще первый майдан, русские люди в Харькове почувствовали угрозу: «Когда начался еще первый майдан, мы, русские люди волей судьбы оказавшиеся гражданами Украины, почувствовали угрозу. Нам повсюду рассказывали, что на Украине живут украинцы. Но на самом деле больше половины страны говорили на русском языке. А по определению Даля, человек принадлежит к той нации, на языке которой он думает. Следовательно, это русские люди, которые остались за бортом государства Россия. Советский Союз был расчленен, как говорил Владимир Путин, произошла геополитическая катастрофа... И русский народ с того момента разделен. Поэтому мы поняли, что идет угроза всему русскому на Украине и пытались противодействовать всем эти процессам. Янукович и его люди были ненадежными, они просто прикрывались определенной риторикой, чтобы получить электоральную поддержку со стороны русских людей».
По словам Моисеева, главное для него было — сшить духовно-культурное пространство: «Мы понимали, что происходит эрозия, что Украина сползает в антироссию. Мы стали этому противодействовать. У нас были столкновения с бандеровцами. В Харькове была такая организация «Патриоты Украины», которую, по слухам, финансировал и мэр Харькова Геннадий Кернес. Объясню: схема, которую предложили «Партию Регионов» политтехнологи, была следующей — нужно было вырастить оппозицию, которая бы совсем не нравилась большинству на Украине. Она должна была быть радикальной, злой, она должна была ходить со страшными речевками. Создавалось своеобразное пугало. А Кернес должен был говорить: вот смотрите, какие они плохие, а мы хорошие, вас харьковчан от этого зла защитим, поэтому голосуйте за нас и т д. Закончилось заигрывание очень печально. Вытаскивать джина из бутылки очень опасно».
Но то, что джин не захочет больше обратно в бутылку, потому что там тесно, этого никто не понимал. Русские организации подавлялись властью, а проукраинские, националистические приветствовались. Это и привело к тому, что в 2013 на улицы вышли сотни националистически настроенных радикалов.
«Мы не стали смотреть на «Партию Регионов», когда начался майдан, мы встали. На защиту города вышли простые люди, которые любили русскую культуру, русский народ, и были частью этого народа. Эти люди готовы были умереть. Потому, что не сомневались в том, что те, кто захватят власть, у нас заберут все. И веру и имя.
В январе мы провели заседание харьковского антифашистского форума и решили, что создаем народное ополчение, будем формировать отряды самообороны. Я обратился к товарищам и предложил символом нашего сопротивления выбрать Георгиевскую ленту. Когда Добкин и Кернес увидели, что мы стали самоорганизовываться, они начали нас обхаживать. Мол, давайте вместе. Одному из организаторов нашего форума Юрию Михайловичу Апухтину, даже дали выступить с трибуны областного совета. Но все равно у нас к ним особого доверия не было. И мы не ошиблись», — рассказал Моисеев.
По его словам, несколько раз в январе 2014 года из Киева в Харьков пытались прорваться автобусы с молодчиками «Правого сектора»*, чтобы запугать людей. Когда об этом узнавали антимайдановцы Харькова, то поднимали актив — в течении часа собиралось около трех тысяч человек, и тогда разведка боевиков киевского майдана, узнав об этом, докладывала, что тех ждут, они разворачивались и уезжали обратно. Ходили слухи, что харьковская милиция встречала на окружной и помогала принять правильное решение.
Когда 22 января в Харькове состоялся известный съезд, никто из руководства не вышел к народу: «К людям никто не вышел. Ни мэр города, ни губернатор. Хотя говорили, мы что-то провозгласим, людям все скажем. Но никто этого не сделал. Янукович был уже испуган к тому моменту. Он был в Харькове, но даже на съезд не приехал. А потом все вообще исчезли из города, Харьков и область остались без руководства. Люди остались одни. В городе начался хаос. И тогда националисты вечером осуществили провокацию, попытались снести памятник Ленину, началась драка. В результате наши бойцы прижали их к облсовету. Двери боевикам майдана открыл зам губернатора Василий Хома, уроженец Львовской области. Мне кажется, он всю жизнь ждал этого звездного часа, когда он откроет двери своим друзьям. Так они заняли облсовет. Мы на следующий день, 23 февраля, создали под памятником Ленину палаточный свой городок —антимайдан».
28 февраля Моисеев поехал в Москву на конференцию и за Донской иконой Божьей матери, которую он должен был передать ополчению. Когда Сергей вернулся в Харьков, в центре города проходил большой митинг, на котором выступал мэр Геннадий Кернес. Концепция наверху изменилась. И его задачей было убедить людей, что все закончилось, что нужно признать новую власть в Киеве и разойтись по домам.
«И мэр битый час об этом рассказывал. Люди были деморализованы и растеряны. Наших активистов антифашистского форума было приказано не пускать на сцену на митинге не давать слова. Я стоял возле трибуны с иконой, хотел подняться, но меня не пустили. Когда мэр города увидел, что я стою с иконой, он сказал, вот человек продолжит мои тезисы. Он подумал, раз я с иконой, значит пацифист. Что я за мир и дружбу. Но иногда худой мир хуже войны. Если бы война всегда была бы абсолютным злом, то любящий человечество Господь никогда бы не допускал войн. Иногда мир доходит до такой степени зла, что посылается открытое противоборство, война.
Я вышел на трибуну, вспомнил Куликовскую битву, слова Сергея Радонежского, который, благословляя князя Дмитрия Донского, сказал: «Чести потребуют — отдай! Злата потребуют — отдай! Имя и веру не отдавай! ". Потому что есть черта, которую нельзя переступать и оставаться человеком. Народ крикнул: «Благослови иконой!». Я благословил на три стороны со словами: «С нами Бог! С нами Победа! Как говорил Суворов: «Молись Гоподу от Него победа!» И развернувшись к облосвету благословил и на облсовет.
"И люди большой волной побежали к облсовету. В облсовете, на тот момент квартировалось около 500 боевиков майдана. Засевшие в здании радикалы в бегущих на штурм стреляли из травматов, и чем только не забрасывали, но никто не останавливался. Харьковчане, выбили из здания приехавших в наш город бандеровцев, поставили на колени и потребовали попросить прощения у харьковчан. В числе стоявших на коленях был и будущий зам командира батальона «Азов» Однороженко. А потом задержанных боевиков мы передали милиции", — вспоминает Сергей Моисеев.
10 дней, по словам Моисеева, Харьков был русским городом, на здании областной администрации торжественно возвышался российский флаг: "Тогда, по моему мнению, произошел один из главных моментов Русской весны. Над городом взвились русские флаги. Все центральные каналы это показали и картинка с русскими флагами над Харьковской областной администрацией мгновенно разлетелась по всему миру. У русских людей это вызвало большой прилив воодушевления и дало волю к сопротивлению. Моментально полыхнула вся Русская дуга."
Почему же Харьков был русским всего лишь десять дней? По словам Моисеева, надежды были огромные, людям казалось, что они уже в России. Они ждали одного человека, чтобы сдать ему ключи от города. Но этого не произошло: «Мы оказались в недоумении. У меня до сих пор остаются вопросы, почему так произошло. Мы нейтрализовали бандеровцев, дали старт Русской весне. 10 дней украинские националисты сидели на чемоданах, киевский режим и их кураторы не знали, что делать. А 11 марта начались репрессии».
Еще в феврале за Сергеем была установлена слежка, постоянно возле его дома и редакции газеты «Русь Триединая» крутились подозрительные люди. Сам он к тому времени ходил только под охраной товарищей. Через 10 дней после взятия областной администрации Моисеева вызвали в областное управление милиции.
Ему инкриминировали организацию массовых беспорядков. Дескать, его выступление, по сути, призыв к действию, было заранее согласовано с участниками митинга, которые пошли на штурм облсовета. А крестообразный жест иконой в сторону здания облсовета был заранее обговоренным сигналом к штурму.
Но, на тот момент харьковская милиция была с народом, и подавляющее большинство сотрудников не исключало возможности послужить Российской Федерации. В общем, ему попался нормальный следователь, который дал возможность «подумать над своим поведением». После допроса, соратники, посовещавшись, сказали Моисееву: «Серега не искушай судьбу, поезжай ка ты в Москву. Ты свое дело тут уже сделал, ты идеолог и ты нужен для будущего». Собрали тут же деньги на дорогу и посадили на маршрутку до Белгорода.
Сегодня Моисеев живет и работает в России. Несмотря на то, что 11 сентября 2018 г решением харьковского административного окружного суда его организация закрыта. Свое дело он не бросил. Организация "Русь Триединая" работает в Сети, газета издается в Москве. Сергей занимается помощью российским добровольцам и ополченцам Донбасса, гуманитарными сборами для жителей Донецка и Луганска.
Сергей Моисеев верит: Харьков обязательно будет освобожден и станет частью Россию, так как по-другому просто не может быть. И он сам туда обязательно вернется. Вернется и увидит, что над городом возвышаются русские флаги. Ведь как говорил русский император Николай I: "Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен"...
