«Футбол»
Я не уверен, что мои американские друзья могут следить за Чемпионатом Мира и влиянием игр на жизнь здесь, в России. Оно очень велико! Честно говоря, я мало что знаю о соккере ака «футболе» здесь в России. (Я ненавижу называть соккер «футболом», но тут я в меньшинстве). Единственная игра в соккер, которую я видел, состоялась когда мои сыновья были в школьной команде в Южной Каролине. Я даже ходил на все игры, на которые мог прийти, но почти ничего не понял в игре. Мой сын получил командный приз, но я не смог даже понять, что такое «офсайд». Они все бегали туда-сюда по полю! Я думаю, что «футбол» для меня всегда останется американским футболом.
Однако матчи оказали огромное положительное влияние на Россию и более, чем на одном уровне. Во-первых, от русской команды вообще не ожидали хорошей игры. Я читал статью, в которой говорилось, что они, по мнению автора, на 68 месте по рейтингу. И всё же они прошло до четвертьфинала — и чуть не выиграли. Я смотрел матч с Испанией и перенервничал. Они выиграли благодаря невероятному «сейву» вратаря. Так что я не смотрел матч с Хорватией, поскольку это было ночью, и я знал, что перенервничаю и долго не смогу уснуть. Несмотря на их проигрыш в той очень равной игре, люди гордятся своей командой. У России есть и ещё что приветствовать. Помимо единства, созданного поддержкой своей команды. Есть и другие «победы» или выгоды.
Во-первых, финансовые выгоды для России. В некоторых кругах ходят слухи, что правительство потратило слишком много денег на подготовку к играм. Они считают, что стоимость игр оказалась слишком большим бременем для бюджета. Большая часть стран, указывают они, на самом деле теряют деньги, принимая подобные события. Я смотрел интервью с Сергеем Будруновым, президентом Международного Союза Экономистов, в котором он объяснял стоимость и выгоды игр. (Видео можно увидеть здесь). Событие обошлось России в $10-$11 миллиардов — на строительство 12 новых стадионов, 5 000 миль новых дорог, обновление уже существовавших дорог и обеспечение того, чтобы аэропорты и другие местные службы были готовы к ожидаемым толпам болельщиков. Это большие деньги и Федеральное Правительство должно было предоставить существенно более половины. Однако прибыла масса народу, и доходы от продаж билетов и сопутствующих цен для потребителей вернут затраты. Мистер Будрунов сказал, что к моменту окончания игр расходы окупятся. А будущие доходы окажутся весьма существенными, они появятся за счёт торговых наценок на футболки, сувениры, гостиницы, питание и так далее. Судя по увиденным мною отрывкам — а я видел, как фанаты ели, покупали одежду, подарки, устраивали вечеринки и так далее, прибыли будут весьма существенными. Кое-кто говорит, что по оценкам Россия вернет в 5 раз больше, чем потратила. К тому же новые стадионы, новые дороги и обновленная инфраструктура останутся и после окончания игр. Так что добавятся и новые выгоды от этих улучшений в грядущие годы.
Во-вторых, большая отдача по мнению многих, в области, которую я широко трактую, как «пиар», хотя на самом деле более подходяще назвать «международные отношения». Есть много интервью с фанатами из многих стран, которые показывали здесь, и которые свидетельствуют, насколько их опыт пребывания в России отличается от того, что им говорили, стоит здесь ожидать. Большинство признавали, что приехали сюда с мрачными предчувствиями из-за того, что слышали о России. Многие представители западных стран говорили, что их предупреждали не только о преступниках, но и о вероятном дурном обращении со стороны русской полиции и русских «хулиганов». В интервью за интервью мы слышали от посетителей со всего света похвалы России и тому, как тут с ними обращались. Некоторые сказали, что полиция документы проверяла, но обычно с дружеской улыбкой. Некоторые отмечали, что такси были переполнены, и их не хватало, их бесплатно подвозили «местные», которые не запрашивали никакой оплаты и не брали деньги, когда им их предлагали. Наш сын Роман ездил в «центр» Санкт-Петербурга и сказал, что атмосфера была великолепной. Он сказал, что по языкам, которые он слышал, на улицах было больше «иностранцев», чем русских и все, по-видимому, прекрасно проводили время. Мои друзья в ФБ, «настоящие» европейские футбольные фанаты говорили то же самое о своём опыте на играх и о вечеринках после матчей.
Однако не только фанаты говорили о диссонансе между тем, что им говорили ожидать, и тем, что они на самом деле испытали. Я читал многие сообщения журналистов, приехавших в Россию, о том же самом явлении. Больше всего меня удивил Стивен Гофф из Washington Post. Издание Washington Post - одно из «ведущих» в деле антироссийской пропаганды. Гофф признаёт, что до последнего момента он желал, чтобы ему не пришлось ехать в Россию. Его опыт тут, однако, оказался совсем не таким, как он ожидал. Оказалось, что тут всё чудесно, и его описание России весьма отличается от того, что можно ожидать найти в Washington Post. Я не сомневаюсь, что антироссийская пропаганда продолжится, но для тех, кто внимателен, это будет сложно продать. Мне и другим американцам, живущим в России, было приятно видеть и слышать об опыте других, открывших для себя правду, о которой мы и говорили: Россия, о которой вы читаете в ведущих изданиях западной прессы — создание, мотивированное политической и/или социальной программой авторов этой прессы.
Политика
Президент Трамп вот-вот прибудет в Хельсинки, Финляндию, на саммит с президентом Путиным, так что внимание тут сразу же перенесётся с футбола на политику. Два руководителя встречались раньше, но только на конференциях или собраниях, когда присутствовали и руководители других стран. Это будет первая встреча, где будут только они двое, их сотрудники и переводчики. 16 июля намечена встреча наедине, без помощников. Я не знаю, чего ожидать. В следующем блоге, который я почти дописал, я обращусь к проблеме того, как эта встреча обсуждается в западной прессе. Я сконцентрирую внимание на одном интервью. Однако пока я бы хотел предложить свои наблюдения, как русские и американцы (не политики, а просто люди на улице) различаются в том, как ведут политические обсуждения. Это основано полностью на моем опыте, и подкрепить исследованиями я их не могу.
Во-первых, американцы, как я уже говорил, склонны эмоциональнее воспринимать отдельного политика или руководителя. Они часто спрашивают: «Вам нравится Трамп (или кто ещё)?». Или говорят: «Я его терпеть не могу!». В целом в обсуждении политики русским удобнее говорить о том, с чем они согласны или не согласны, а не о том нравится ли вам или нет конкретный политик. Далее, американцы склонны к отношению «всё или ничего» к кандидату. Если им нравится Трамп, они будут его поддерживать вне зависимости от чего-либо. У меня есть несколько друзей, поддерживающих Трампа. Когда Трамп демонстрировал, что может не подписать отдельный бюджетный закон, один из друзей говорил мне, насколько плох этот закон. Трамп передумал в последний момент и подписал. Мой друг ответил кому-то ещё, критиковавшему его, как закон важен для поддержания работы правительства. Иными словами, его точка опоры — поддержка Трампа. Я думаю, американцы считают это верностью. Другие, «Трамп-никогда» будут против всего, что скажет Трамп. Это было ясно, когда судья Кеннеди недавно ушёл на пенсию из Верховного Суда. Люди на улицах, в интервью, на ФБ, Твиттере и так далее ещё до кого, как кого-либо на самом деле предложили, заявляли, чтобы они против кандидата. Человека предложит Трамп, это всё, что необходимо знать.
Русские склонны удерживать небольшую «дистанцию» между ними и политиками. Я не говорю, что тут нет людей, который ощущают, что они сильно за или против Путина и других политиков. В целом, эти ощущения, однако, держатся больше «в себе». Большинство людей, кого я знаю, голосовали за Путина. Большинство людей в России голосовали за Путина. Однако сама мысль, что эти люди согласны с ним по каждому пункту или подстраиваются под то, что он говорит — совершенно неточная интерпретация здешней ситуации. Например, я снова на этой неделе поговорил с врачом, когда он лечил мне шею. Он чудесный человек, но ему хотелось бы вернуться во времена коммунизма и СССР. Он вспоминал времена, когда был врачом, и его не волновало выставление оплаты пациентам за любое необходимое им лечение, он лелеет память о товариществе среди людей, которое, по его мнению, было утеряно. В тому же он «прочитал мне лекцию» (он знает, что я не согласен с ним) о законах о труде, которые, по его мнению, тогда были намного лучше. (К сожалению, он пришёл в возбуждение и стал говорить так быстро, что я упустил пару важных моментов из-за нехватки навыков слушать русский). Однако он голосовал за Путина, а не за его коммунистического противника. Он сказал, что считает Путина более эффективным при проведении коррекции экономики и социальной политики, которые помогли России выйти из ужасной катастрофы времён Бориса Ельцина в 90-е. Его сердце за то, чтобы Россия вернулась в коммунизм, но умом он понимает, что это не лучший путь.
Моё мнение, что тут всегда кроется основное различие, ведь американцы становятся более воодушёвленными в политических дискуссиях, чем русские. Мы, американцы, всегда любили наши политические дебаты. Однако избрание Трампа в 2016-м их усилило не сравнимо ни с чем. Теперь по-видимому любое политическое решение становится «яблоком раздора». Это до меня дошло, когда мой старый друг, которого я не видел много лет, написал мне в ФБ. Мы никогда не соглашались относительно политики и постоянно задирали друг друга, когда были молодыми. Однако, теперь после того, как мы немного поговорили о старых временах, он сказал несколько крайне отрицательных вещей о России и добавил: «И мне не нравится Путин!». Я стал расспрашивать его, откуда он получает информацию. Он очень рассердился, сказал, что я назвал его лжецом и накинулся на меня, словно я тролль Трампа или нечто вроде. Мое политическое мнение о Трампе таково, что когда он принимает решение, с которым я согласен, мне не стыдно одобрить его, а когда он принимает такое, с которым я не согласен, я буду сильно шуметь. Догадываюсь, что я стал более русским. Я его не любил, но и не ненавидел (хотя должен признать, его прическа меня задевает). Мне стало ясно из того крайне неприятного разговора с другом, которого я знал более 30 лет, что положение в Америке изменилось. Я думаю, что понимал это и ранее, но не обращал внимания. У меня есть американские друзья, которых я люблю, но с которыми избегаю любых политических обсуждений. Вы их начинаете и лучше бы вам подготовиться к бою. Я захожу к своему русскому доктору каждую неделю на 40 минут лечения, и мы говорим обо всём — в том числе и о политике. Он — старый коммунист, а я голосовал за Рональда Рейгана. И всё же у нас разумные и полезные обсуждения, пусть даже мой русский не полностью справляется с вызовом.
Русские обычно остаются уравновешенными в отношении политических событий. Они не склонны приходить в возбуждение, когда дела идут плохо, и не впадают в эйфорию, когда ситуация кажется хорошей. Никто тут, в Луге, не ездил, сигналя, и не кричал на улицах, когда переизбрали Путина. Большинство тут живут в согласии, но у русских история, которая учит их не надеяться (и не отчаиваться) на основании одного руководителя или одних выборов. Прошлый вечером я смотрел на ряд американцев (политиков и активистов) на каком-то митинге, высмеивающих выдвижение перспективного судьи Кавано. Его утверждение, как они прояснили, покончит с той демократией, которую мы знаем. Они пустились перечислять ряд катастрофических событий в случае его утверждения. Я думаю, что люди, отобранные для службы в Верховном Суде, крайне важны. Я живу уже давно, и видел и либералов, и консерваторов в Суде, и никто из них не обладал властью свергнуть демократию. Лично я думаю, что демократия в Америке свергнута, но никак ни кем-то из Верховного Суда.
И наконец, русские склонны не позволять одной проблеме влиять на всё вокруг, и она прислушиваются к «другой стороне». Повторюсь, события вокруг номинации судьи Кавано мне и напомнили о таком отличии. Основная проблема или яблоко раздора в Америке основана на том, о чем, как я слышал, уже некоторое время говорят — что его назначение сделает с правом на аборт. И пошло так «если его утвердят, то женщины не смогут делать абортов, это значит никаких контрацептивов, значит всех прав женщин по сути лишатся». Это не совсем точная цитата, но — верьте, не верьте — именно это по сути сказала одна из активисток, и её приветствовали и аплодировали её мнению. В России аборты узаконены, хотя я уже указывал в последнем блоге, что они не столь часты. Русская Православная Церковь занимает ведущее место в попытках прекратить или по меньшей мере ограничить количество абортов. Они предоставляют финансовую и другие формы помощи, чтобы помочь женщинам, которые обдумывают, делать ли аборт или завести ребенка. Для нас удивительно, что у них даже показывают рекламу против абортов по телевидению. Они ни на кого не нападают в этом вопросе. Но они ясно демонстрируют свои цели. Я не знаю, можно ли делать рекламу против абортов на американском телевидении. Людей, которые за аборты, тут не оскорбляют и не сердятся, когда другая сторона выдвигает свои аргументы. У них есть свои причины, но они хотят, чтобы у обеих сторон было «своё право голоса». И кто мог бы подумать? Свобода слова живёт и здравствует в России.
Я надеюсь, что на «другой стороне», всей политической злобы, через которую мы проходим в Америке, мы придём к пониманию идеалов, которые нас когда-то связали воедино. Несмотря на то, что показывают на телевидении, я не верю, что большинство американцев хотят, чтобы положение было таким, как его показывают в вечерних новостях. Эти люди, разглагольствующие и гневающиеся, никак не представляют ту Америку, что я знаю. В некой степени я виню нынешнее руководство. Твитты Трампа действуют на эмоции людей, но я не думаю, что они изменят чей-то образ мысли. Это призывы к тем, кто уже обращён. А затем Нэнси Пелоси или Чак Шумер радуются реакции, пропитанной враждебностью, но не имеющей разумного обоснования; теперь Максин Уотерс вдохновлена оскорблять и физически противостоять тем, с кем её последователи не согласны. Если Трамп сказал нечто положительное о России и необходимости работать вместе, можно быть уверенным, что Адам Шиф, Линдси Грэхем и даже больной Джон МакКейн будут обеспечивать, чтобы люди понимали, что это означает, что наш президент работает на Путина. Я не думаю, что в это верит большинство американцев или поверило, если бы им представили все факты.
Во время Чемпионата Мира репортёр оказался рядом с русским стариком с корзиной вязаных вещей, вроде маленьких фигурок футболистов и других мелочей. Он сказал, что научился вязать у бабушки, когда был маленьким. Он делал эти мелочи и раздавал людям, приехавшим из других стран, чтобы они запомнили Россию. Другой молодой человек принёс маленькие кувшинчики с вареньем, которое его бабушка сделала по той же причине. Американцы это не хотят показывать в вечерних новостях. Каким-то образом за все 24 часа вещания не находится времени показать такие истории в Америке. Эти представители СМИ и политики хотят убедить вас в том, что Россия — это зло, как и в том, что те, кто против в дебатах — тоже зло. Они хотят воззвать к тёмной стороне. Я вовсе не неисправимый оптимист. В мире зло существует. Но великий русский писатель Александр Солженицын, который пострадал так, что я и представить не могу, напоминает нам об истинной природе и нахождении зла:
«Постепенно мне открылось, что грань, разделяющая добро и зло походит не через государства, не через классы, не через политические партии — а прямо через каждое человеческое сердце — и через все человеческие сердца. Эта черта смещается. Внутри нас она с годами колеблется. И даже внутри сердец, переполненных злом, остается одна малая частичка добра. И даже в лучших сердцах остаётся… не укоренившаяся малая часть зла».
